ДАША ЧИСТЯКОВА

«Отважную и самостоятельную девочку Вику играла Даша Чистякова. Тоже отважная и самостоятельная. В дни съемок ей исполнилось двенадцать. Старшая сестра в большой семье (там еще две сестренки и четырехлетний брат), спортсменка, знающая толк в восточных единоборствах и прыгавшая с парашютом (правда не одна, а в «тандеме» с тренером). И удивительно обаятельная личность…

В книгах, которые я успел сочинить за полвека, иногда встречаются такие девочки (хотя и принято считать, что «Крапивин пишет лишь про мальчишек»). Впрочем, критики

привычно подчеркивают, что «эти девочки — те же мальчики, только в платьицах»). Но разве Даша-Вика — мальчишка в платьице? Она и в книжке, и в фильме — девочка, подкупающая своей именно девичьей обаятельностью, изяществом, даже кокетливостью и в то же время решительными нотками старшей сестры… Будь это в начале пятидесятых годов, я обязательно стал бы томиться тайной привязанностью к такой девчонке. Тайной — потому что не смел бы надеяться на ответные чувства. Разве мог я — нерешительный, боящийся насмешек и хулиганов, долго не решавшийся переплыть Туру и сцепиться в драке с соседом Толькой Ивановым — рассчитывать на ответную симпатию этой девочки? Мои чахлые достоинства, вроде умения сочинять стихи и метко расшибать из рогатки аптечные пузырьки, едва ли могли иметь ценность в ее глазах. Если бы я и позволил себе проявить какие-то чувства, то, пожалуй, к младшей Дашиной сестренке Тасе с ее дружелюбно-веселым характером и любовью к сказкам…

Впрочем, Даша тоже любит сказки. И призналась, что пишет повесть с фантастическим сюжетом. А книг у нее… Несколько «павильонных» сцен снимались дома у Чистяковых, и видны такие стеллажи домашней библиотеки, что аж зависть берет…» из книги В.Крапивина «Рогатая сага»

НИКИТА ЛИПУНОВ

«Герой Никиты — личность непростая. По внешности и по характеру он — этакий интеллигентный разбойник, порой уходящий в задумчивость и размышления (возможно о своей неудавшейся судьбе). Если бы в фильме разыгрывалась не детская, а взрослая ситуация, командир «викингов» мог бы предстать персонажем с характером Дубровского, графа «Монте-Кристо или хладнокровного корсара с дворянской кровью. Не знаю, насколько это от игры и насколько от настоящего характера, но порой, когда видел его крупные планы, становилось тревожно»… из книги В.Крапивина «Рогатая сага»

ЖЕНЯ ОЛЕЩУК

«Женька — это, конечно, же, прежде всего именно Джонни Воробьев из «Викингов». Он пришел в фильм, будто прямо из повести. Такой же любитель книг и приключений, такой же смелый исполнитель хитроумных планов, такой же любимец старших друзей, такая же ясная и открытая душа. Хотя в то же время чуть лукавый и хитроватый. Помните, как собирался получить в награду от бабки Наташи конфеты, когда друзья уже ушли с ее двора? А во время съемок — забавный эпизод: Джонни ко дню рожденья получил в подарок «Трех мушкетеров» и вечером разговаривает об этой книге с отцом. Режиссер, конечно же, в своем амплуа: «Еще разок… Уже лучше, но еще дубль… Джонни, ты должен показать, что книга тебе очень нравится! А ты сделался такой вареный?!» Однако попробуй не сделаться «вареным», когда бесконечные дубли уже вымотали силы. И Джонни сумрачно сообщил, что он, может быть, и демонстрировал бы искреннюю радость, если бы «Мушкетеров» ему подарили не в кино, а в жизни. Тут же с нескольких сторон раздались уверения, что отныне эта книга — полная Женькина собственность (кстати, так и мыслилось изначально, хотели сделать сюрприз). Джонни обрел «второе дыхание».

И еще одна вещь осталась у него на память о съемках. Когда шла примерка одежды для актеров (а готовила ее Рая Медведева — наш замечательный художник по костюмам), Женька одернул синие шортики с адмиральскими лампасами, погладил на белой рубашке большущий вышитый якорь и спросил нерешительным полушепотом:

— А можно, я потом оставлю это себе?

Ему сказали, что «разумеется, можно». И что пусть не огорчается, когда во время съемок праздничный наряд перемажут оранжевой краской — на всякий случай сшито два одинаковых комплекта…

Конечно, едва ли Женя долго проносит свой актерский наряд. К будущему лету тот станет ему маловат, пятиклассник Олещук растет». из книги В.Крапивина «Рогатая сага»

МИРОСЛАВ БЫКОВ И НИКИТА СМИРНОВ

В жизни Мирослав и Никита не очень похожи, а в кино были как настоящие дружные братья. Умелые и деловитые. Они сперва красили окаянную дверь, а потом сколачивали ее заново, поскольку режиссер вспоминал, что дверь покрашена слишком рано и теперь нужна другая. Затем вместе со всей компанией таскали эту махину по разным улицам, имитируя длинный путь от своего двора к бабкиному дому, и вновь пристраивали ее, тяжеленную, к косяку… Возможно, это дощатое сооружение снится им до сих пор, и они проклинают его так же, как сценариста, придумавшего всю эту историю…

А как Мирослав, игравший Борьку, укрощал козу, которая осатанела при виде оранжевой двери. Набрасывал ей на голову свою майку. Кидаться на дверь по-настоящему Алиса не хотела, но от мальчишки отбивалась по правде. И я всерьез охнул, когда увидел на ребрах Мирослава длинные кровоподтеки. К счастью, оказалось, что они нарисованные, но это рогатое создание могло вделать рогами и по-настоящему (что не раз доказывало на деле)…

ИЛЬЯ ПЛЯСУХИН

«Илья Плясухин играл роль командира компании «овражников». Даже не командира, а просто главного мальчишки, чей авторитет строится на добром характере и умении принимать правильные решения (и сочинять стихи). На мой взгляд, замечательно играл. Предводитель овражников получался у него находчивым, веселым, всегда по-дружески настроенным к ребятам и, я бы сказал, с этакой внутренней интеллигентностью (как и его антипод — Никита Липунов, игравший предводителя «викингов»)...

... Ощущалась в мягком на первый взгляд, обаятельном мальчишке похожая на твердый костячок прочность характера. Иногда она проявлялась и не в лучшем виде (режиссер негодовал). Например, в пренебрежении к обязанности учить слова своей роли. Многим это казалось разгильдяйством и ленью. А мне чудилось, что Илья Плясухин просто надеется, что во время съемки он вспомнит или найдет в себе нужные фразы. В ответ на упреки режиссера он улыбался — не виновато, а, скорее, снисходительно. Зубрежка была не в характере юного поэта Сережки Волошина из моей повести.

Долгое время я не решался спросить, пишет ли Илья стихи не в фильме, а на самом деле. Боялся огорчиться, если узнаю, что ошибся. Но Илья признался, что да, стихи он сочиняет и записывает их в специальную тетрадку. Даже обещал показать…

Поэтическая самостоятельность натуры сказалась и во внешности актера Плясухина. Для своей роли он выбрал интересный костюм: просторные, как колокол, бриджи, широкий ремень и соломенную шляпу. Было в этом что-то от Тома Сойера. Но прежде всего — от киношного Сережки Волошина. Во время съемок он истрепал четыре шляпы. Наши костюмеры и администраторы покупали их в магазине одну за другой. Наконец продавцы сказали, что «товар кончился». К счастью, кончилась и съемка. Я видел, как четвертую шляпу доедала на травке коза Алиса. В этом было что-то грустно-поэтическое…» из книги В.Крапивина «Рогатая сага»